О друзьях, с которыми и врагов не надо
6 июня 1944 года после бесчисленных отсрочек США и Великобритания открыли в Нормандии второй фронт. Эпохальным это событие не назовёшь, хотя сегодня западные политики самого высокого уровня бессовестно лгут, заявляя о решающем значении операции «Оверлорд» в победе над фашистской Германией. Таковой, несмотря на три миллиона участников этого действа, операция, конечно, не стала, что доказывают достоверные факты.
Захлестнувшая сегодня мир информационная война, уничижая историческую правду, умножает ряды бездумно ведущихся на фейки жертв, которые по своему простодушию или равнодушию, вольно или невольно принимают откровенную ложь за истину. Это происходит главным образом от большого невежества, которое нужно искоренять, в том числе изучением первоисточников.
Подвожу к теме данной публикации – истории «второго фронта», отражённой в переписке лидеров трёх союзнических держав – СССР, США и Великобритании. В 2017 году в издательстве «Просвещение» было издано документальное исследование В.О. Печатнова и И.Э. Магадеева «Переписка И.В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны». Сама переписка была издана ещё в 1957 году. И одной из главных причин того, что это было сделано именно по инициативе нашей страны, стало то, что практически сразу после победы над фашизмом, англо-американские деятели своеобразно, фальсифицируя историю, интерпретировали результаты войны и события того времени.
Сегодняшние представители коллективного Запада (в том числе из тех стран, которые практически без сопротивления покорились Гитлеру), игнорируя СССР, публично и беззастенчиво заявляют о том, что главными победителями в войне являются США и Великобритания. Не иначе как мерзким следует назвать поведение западных лидеров, когда на празднование годовщины открытия «второго фронта» не приглашают Президента России. Нашей России, которая стала правопреемницей СССР – страны, внесшей главный и решающий вклад в разгром фашистской Германии и заставившей едва ли не пинками тогдашних союзников открыть уже не имевший на исходе войны значения для победы над Гитлером «второй фронт».
Публикация подготовлена на основе выше названных источников.
Вопрос о втором фронте был поставлен СССР перед союзниками практически сразу после начала Великой Отечественной войны. 18 июля 1941 г. Сталин писал премьер-министру Великобритании Черчиллю: «Мне кажется…, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)».
Союзники уклонились от прямого ответа на предложение Сталина, сместив акцент с военного противодействия общему врагу на материально-техническую поддержку Советского Союза. 14 августа 1941 г. президент США Рузвельт и Черчилль сообщили Сталину: «Мы полностью сознаём, сколь важно для поражения гитлеризма мужественное и стойкое сопротивление Советского Союза, и потому мы считаем, что в этом деле планирования программы распределения наших общих ресурсов на будущее мы должны действовать при любых обстоятельствах быстро и без промедления».
При этом о бескорыстной помощи Советскому Союзу, оказывающему «мужественное и стойкое сопротивление» гитлеризму, речи не шло. Как всегда, особенно преуспели американцы, умело наживающиеся на чужих бедах. Вот выдержка из Памятной записки, вручённой послом США в Советском Союзе Штейнгардтом первому заместителю наркома иностранных дел СССР Вышинскому 2 ноября 1941 г.: «3)…он (Рузвельт – прим.) дал распоряжение начать поставки (вооружения и сырья – прим.) немедленно и продолжать производить их в возможно наибольшем объёме;
4) Чтобы избежать финансовых затруднений, он отдал распоряжение о немедленном проведении мероприятий, при которых поставки могут производиться согласно закону о передачи вооружения взаймы или в аренду на сумму до 1 000 000 000 долларов;
5) Он предлагает, если Советское Правительство это одобрит, чтобы Соединённые Штаты не взыскивали процентов с задолженности, которая может возникнуть у Советского Правительства и которая вытекает из этих поставок, и чтобы платежи по этой задолженности начались только спустя пять лет после окончания войны и производились в течение десяти лет после истечения этого пятилетнего периода».
Союзники, обдирая, как липку, истекающую кровью страну, отлично понимали значение её военного успеха и неустанно рассыпались в словесных комплиментах по поводу стойкости и героизма Красной Армии. Крайне довольный Черчилль обращался к Сталину 15 декабря 1941 г.: «…невозможно описать то чувство облегчения, с которым я каждый день узнаю о Ваших замечательных победах на русском фронте. Я никогда ещё не чувствовал себя столь уверенным в исходе войны».
Британскому премьеру вторил его заокеанский партнёр – Рузвельт Сталину 11 апреля 1942 г.: «Американский народ в восторге от замечательной борьбы Ваших вооружённых сил, и мы хотим Вам оказывать помощь в уничтожении гитлеровских армий и материальных сил лучше, чем мы это делали до сих пор». Что же, «хотеть» не вредно и даже очень выгодно, когда фашистский зверь топчет не твою, а чужую землю, когда гибнут не твои, а чужие граждане, а ты подсчитываешь не количество убитых людей, а прибыли от проданного оружия. И чем больше этого оружия сгорит в топке войны, тем больше будет твоя прибыль. Ничего личного – это только бизнес… Примерно так могли бы сегодня повторить союзники вслед за героем «Крёстного отца» американским мафиози Аль Капоне.
Не обольщаясь комплиментами союзников, советская сторона требовала от них главного. Сталин – Черчиллю 23 июля 1942 г.: «…несмотря на известное согласованное Англо-Советское коммюнике о принятии неотложных мер по организации второго фронта в 1942 г., Правительство Великобритании откладывает это дело на 1943 г. …я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьёзный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское Правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 г.»
Резкий тон Сталина вполне объясним. Посол СССР в США Литвинов в телеграмме из Вашингтона наркому иностранных дел СССР Молотову в связи с посланием от 23 июля 1942 г. рекомендовал донести его и до Рузвельта, чтобы привести союзников в чувство. Он писал: «Американцы и англичане считают идеальным такое положение, когда немцы будут нас бить и оттеснять, лишь бы существовал где бы то ни было, хотя бы в Западной Сибири, какой-то фронт, приковывающий германские силы до тех пор, пока они через год или два, добившись значительного превосходства в авиации, не смогут начать наступательные действия. Мы должны быть ослаблены настолько, чтобы не говорить слишком громко при заключении мира».
Сдвинуть с места отбивающихся от открытия второго фронта союзников не удавалось, что заставило Сталина 13 августа 1942 г. обратиться в адрес Черчилля с Меморандумом:
«…Премьер-Министр Великобритании г. Черчилль считает невозможной организацию второго фронта в Европе в 1942 г.
Как известно, организация второго фронта в Европе в 1942 г. была предрешена во время посещения Молотовым Лондона и она была отражена в согласованном англо-советском коммюнике, опубликованном 12 июня с.г.
…отказ Правительства Великобритании от создания второго фронта в 1942 г. в Европе наносит моральный удар всей советской общественности, рассчитывающей на создание второго фронта, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам Советского Командования.
…1942 г. представляет наиболее благоприятные условия для создания второго фронта в Европе, так как почти все силы немецких войск, и притом лучшие силы, отвлечены на восточный фронт, а в Европе оставлено незначительное количество сил, и притом худших сил».
В ответ звучали лишь красивые слова. Так, Рузвельт направил 18 августа 1942 г. Сталину такое послание: «Соединённые Штаты хорошо понимают тот факт, что Советский Союз несёт основную тяжесть борьбы и самые большие потери на протяжении 1942 г. …мы весьма восхищены великолепным сопротивлением, которое продемонстрировала Ваша страна. Мы придём к Вам на помощь по возможности скорее и по возможности большими силами, как только сможем это сделать…»
Советский вождь в ответ на телеграмму от 24 октября 1942 г. посла СССР в Великобритании Майского так охарактеризовал выкрутасы союзников: «Я всё же думаю, что будучи сторонником лёгкой войны, Черчилль легко поддаётся влиянию тех, которые держат курс на поражение СовСоюза, ибо поражение нашей страны и компромисс с Германией за счёт СовСоюза является наиболее лёгкой формой войны Англии с Германией…
Я сомневаюсь, чтобы англичане поддержали северную операцию (речь о советско-английской операции в Северной Норвегии – прим.). Они только болтают об этом для виду.
Черчилль заявил нам в Москве, что к началу весны 43 года около миллиона англо-американских войск откроют второй фронт в Европе. Но Черчилль принадлежит, видимо, к числу тех деятелей, которые легко дают обещание, чтобы также легко забыть о нём или даже грубо нарушить его…
Что же, впредь будем знать, с какими союзниками имеем дело».
Сам Черчилль прекрасно осознавал непотребное поведение союзников СССР. 18 ноября 1942 г. он напоминал своим военным с учётом того, что руководством Великобритании и США в ноябре 1942 г. ещё не было принято окончательного решения об отказе от второго фронта в Европе в 1943 г.: «Мы фактически настолько уменьшили масштабы готовящихся операций (не только по открытию второго фронта – прим.), что я не могу представить, что скажут или сделают русские, когда поймут это».
(Продолжение следует)
Юрий Говердовский
