Штанга на весах времени!
Вместо предисловия
Любезный мой читатель давно уже понял, что все мои воспоминания навеяны ностальгией по прошлому, то есть по советскому прошлому. Когда мы гордились тем, что мы СССР, когда все знали и почитали своих героев в науке, космосе, спорте, искусстве, литературе…
Когда все мы были равны, хотя были, конечно, и те, которые ровнее, но они старались не высовываться. Я встречаю немало людей, молодых и не очень, из России и из бывших наших республик, которые испытывают точно такое же чувство тоски и желания вернуться в то время или вернуть его.
Ехал я недавно в такси. За рулем армянин, по имени Армен. Познакомились, разговорились. Вспомнили про тяжелую атлетику, про армянских богатырей – Юрия Саркисяна, Оксена Мирзояна и, конечно же, великолепного Юрика Варданяна.
В составе сборной СССР были русские, украинцы, белорусы, армяне, киргизы, узбеки… и даже потомок «русских немцев» несравненный Давид Ригерт.
– А вот и не было ни русских, ни армян, ни киргизов, – заявил Армен. – Все были одинаковые – советские. При коммунизме все было по-другому. То время уже не вернуть, как вы считаете?
Помолчал и добавил:
– Как же хорошо мы жили при коммунизме!
ШТАНГА НА ВЕСАХ ВРЕМЕНИ
(продолжение)
Особенно яркие впечатления оставила поездка на чемпионат мира в США. Там приключения начались сразу по прибытии. Я как-то зазевался в аэропорту и потерял из виду нашу делегацию. Побежал куда глаза глядят и остановился только, когда обнаружил, что стою уже на улице. Ошалев, рванул назад в здание аэропорта, спросил, где таможня и наконец-то настиг хвост нашей команды. Таможенник попросил меня открыть увесистую сумку и, проникнув взглядом в содержимое, вежливо осведомился:
– Собираетесь открыть здесь булочную, сэр?
В сумке у меня лежало несколько буханок черного хлеба.
Сейчас, может быть, не все знают, но к выезду за рубеж в те времена надо было основательно готовиться. И подготовка эта включала набор продуктов для себя (чтобы сэкономить на питании и иметь возможность купить сувениры домой) и для дела. Для себя – это растворимый кофе, консервы, спиртное…, для дела – это опять-таки спиртное и (обязательно!) икра, причем исключительно черная. С ее помощью налаживали дипломатические и дружеские отношения. А хлеб, который поразил таможенника, я вез для нашего посольства в подарок. Ведь в Америке нет черного хлеба! И как они без него живут?
С первых же дней пребывания мне удалось стать популярным среди американских журналистов. Без всяких на то усилий. Дело в том, что в нашей делегации отсутствовал Василий Алексеев*. В то время популярность Алексеева в США была гораздо выше, чем у нас. «Самый сильный человек на планете» – у американцев, которые почитают все «самое-самое», этот титул вызывал неподдельный и искренний восторг. Естественно, что все хотели увидеть здесь в первую очередь Алексеева.
Василий Иванович (а именно так его все величали) отличался бунтарским характером и незадолго до этой поездки осерчал за что-то на местное (он тогда жил на своей исторической родине, в Рязани) начальство и (так говорили) сжег на костре свои почетные грамоты. За такое диссидентство было решено не допускать его на чемпионат мира. С тем мы и улетели, хотя я в то время ничего этого не знал. Поговаривали, что Василия Ивановича притормозили. Разные слухи расползались и среди американских журналистов. А узнать не у кого, разве только у меня.
– Так будет выступать Василий Алексеев или нет?
– Будет!
– Но ведь его нет, он не прилетел!
– Прилетит!
Все это я плел наобум Лазаря. Надо же было что-то говорить. А сказал бы нет, не прилетит, прицепились бы ко мне с расспросами, почему, да отчего. Среди американцев была парочка из бывших наших, иммигрировавших когда-то в США, журналистов. Они уверяли, что Алексеев проштрафился, стал невыездным, и его советское правительство за рубеж больше никогда не выпустит.
И вот те на! Прилетает-таки Василий Иванович. Пошел в ЦК, возможно, покаялся, точно не знаю, каяться-то он совсем не умел… Одним словом выпустили. Чемпионат мира все-таки – золотые медали ой как нужны! Так я оказался единственным, кто обладал с самого начала «достоверной информацией»! Мой рейтинг среди журналистской братии вознесся до неслыханных высот, у меня спрашивали совета, со мной откровенничали, у меня брали интервью...
Познакомился с великими американцами Полем Андерсеном и Арнольдом Шварценнегером. Кстати, кумиром Шварценнегера был наш легендарный Юрий Власов**.
В один из дней чемпионата, когда наша делегация двинулась к месту соревнований наш путь перегородила большая лужа. Команда была в спортивной форме, а я как денди лондонский – костюм, галстук, штиблеты. И вдруг Василий Иванович предлагает:
– Давайте, я вас через эту лужу перенесу.
– Как это?
– А вот так!
И Василий приподнимает меня и переносит через эту лужу.
Вот это уважение! Я помню, как вся команда шепталась, когда Давид Ригерт*** помогал Алексееву нести его тяжелую сумку: «Надо же, сам Ригерт его сумку несет!»
А тут «сам Алексеев его на руках носит». Так что, знайте, меня на руках носил самый сильный человек планеты!
– Самый сильный, самый сильный, – ворчал Василий Иванович. – Вот какой у вас вес, где-то 70 кг? А у меня 160! Как вы думаете, есть разница для сердца – 160 кг ему обслуживать или 70? Еще какая! Какой же я самый сильный! Стоит приоткрыть форточку и насморк. А если сквозняк, то могу и воспаление легких схватить. То же мне, самый сильный. Все самые сильные на самом деле самые слабые!
Кстати, такого же мнения придерживался и Юрий Власов. Сильные люди очень уязвимы.
Интересно, кстати, как Василий Алексеев «нейтрализовал» своих ближайших соперников. У всех, или почти у всех больших спортсменов были на это свои приемы. А Василий подходил на тренировке перед соревнованием к своему оппоненту и восхищенно ахал: «Вот это сила! – затем подходил ближе, мял бицепс, замирал от восторга, крутил головой – Эх, вот это мощь, куда уж мне с таким тягаться» – и, удрученно махнув рукой, отходил. А обалдевший от этого спектакля предмет его восхищения смотрел вслед потухшим взором.
А его розыгрыши!
Как-то по газетам разошлась удивительная фотография – Алексеев поднимает штангу со дна реки. Стоит по пояс в воде, с выразительного и лукавого лица струится вода и на груди – штанга! Вот оно секретное оружие Василия Алексеева, вот как надо тренироваться! Или его заявление на пресс-конференции, что у него есть тетка, и живет она в Израиле, а зовут ее… Голда Меир (бывший премьер-министр Израиля). И ведь верили и тому, и другому. Долгое время в своей анкете, в графе «тренер» писал фамилию местного сторожа. И этому верили!
К нам на время соревнований прислали из посольства культурного атташе. Всем было понятно, какой он культурный, этот атташе, как бы главный смотрящий за морально-политическим климатом. Вот его-то и выбрал себе в жертву Василий Иванович.
– Вы английский знаете? – спросил его наш богатырь.
– Конечно!
– Тогда, пожалуйста, переведите мне вот это. И Василий протянул атташе листик бумаги, на котором печатными буквами было выведено «Прошу политического убежища».
Пока атташе, бледнея и потея, переваривал содержание записки Василий Иванович вытащил из сумки книгу и держал ее перед собой так, чтобы было видно ее название «А. Солженицин. Архипелаг ГУЛАГ». Так сказать, контрольный выстрел!
Что после этого было с бедным атташе, не знаю. А Василий Иванович ничего, вышел сухим.
А книги Солженицина, в то время запрещенного в СССР как ярого антисоветчика, и другую крамолу нам подкладывали в кровати, под подушки.
Для меня Давид Ригерт и Василий Алексеев остаются олицетворением этого спорта, сочетая в себе необычайную силу, трудолюбие («кто везет, тому везет» – любимая присказка Давида), оригинальность и человеческое обаяние. Вспоминаю любимую позу Давида Ригерта на соревнованиях, с рукой, прижатой к груди к тому месту, где на трико вышит герб СССР. И это была не поза, а отождествление себя со страной, которую он представляет. Красивый человек, великий спортсмен – личность! И тот, и другой – гордость нашего спорта. О Власове не говорю, он уже как герой из легенд – былинный богатырь. В то время у нас было целое созвездие великолепных атлетов, но для меня эти трое стоят в памяти отдельно.
На чемпионате мира в американском Колумбусе в США впервые стали открыто обсуждать допинг. То, что его принимали, не было секретом. В то время не было антидопингового комитета, проб на допинг, тестов и т.д. Но тут, на заседании международной федерации вдруг обвинили нашу команду в этом злодеянии. Без всяких доказательств.
Взволновалось наше посольство, Спорткомитет… Еще бы, ведь большой спорт, особенно в те времена, это большая политика. Дать ответ поручили мне. Я набросал черновик, его передали на утверждение, и через день была созвана большая пресс-конференция, на которой я выступал как представитель нашей делегации. Я доказывал, что все обвинения ложны и сфабрикованы.
Я был таким искренним в своих эмоциях и таким убедительным, поскольку ничегошеньки не знал в то время про допинг, про стероиды… Так что, незнание – это тоже сила!
Перед поездкой на чемпионат мира в США я встретился с Юрием Власовым. Мы в то время иногда гуляли вместе по березовой роще со своими собаками.
– Вот, – Юра вручил мне конверт. – Здесь записка. Передай ее Полю Андерсону. Он все для меня сделает.
В записке был перечень названий грампластинок с записями американского джаза. Пол Андерсон считался самым сильным человеком 50-х годов, Олимпийский чемпион 1956 года, обладавший фантастической силой.
На Олимпиаде 1960 года его место занял Юрий Власов. Если Андерсен был могучим, объемным атлетом, соревновательный вес которого доходил до 170 кг, то Власов был совсем другой – высокий и, если можно так сказать, изящный для сверхтяжелой категории. Вдобавок интеллектуал. Начитанный, думающий и пишущий! Его первую книгу «Особый район Китая» про отца, советского разведчика, я прочитал взахлеб. Потом последовали другие – и о спорте, и философско-исторические. Увлекся политикой и даже баллотировался в 1996 году на президентских выборах.
С Полем я действительно встретился в американском Геттисберге. Он давно уже не выступал, но популярность его у себя дома была по-прежнему велика. Поль бегло просмотрел письмо Юрия, подумал и снял с себя широкий пояс, а с пояса стянул огромную бляху с вензелями PA.
– Передайте это Власову от меня, – произнес Поль и был таков.
В Москве, кстати, Юрий пряжку с пояса Поля брать отказался.
Мой интерес к тяжелой атлетике резко пошел на спад после Олимпийских Игр в Москве в 1980 году. А событие это было для того времени грандиозное. Несмотря на бойкот московской Олимпиады по причине ввода советских войск в Афганистан, число стран-участниц оказалось весьма внушительным.
Москва прибралась, умылась, навела красоту и похорошела, готовясь принять гостей из более чем 80 стран мира. На подмогу столичной милиции прибыло подкрепление из Подмосковья, других областей России и союзных республик. Все время ждали провокаций. И еще не стерся из памяти страшный террористический акт на Олимпиаде в Мюнхене. Поэтому персонал отбирали со всей строгостью. Меня назначили руководителем пресс-центра в Измайлове, где проводились олимпийские соревнования штангистов.
Как руководитель, я обычно сам набирал штат работников пресс-центра. Вот и сейчас стал подбирать тех, кого знал. Среди них был и Михаил Лазаревич Аптекарь, фронтовик, верный и бескорыстный Рыцарь Штанги! Миша жил в Подольске и оттуда слал мне трогательные письма и стихи. Я их, как и его справочники, изданные и рукописные, бережно храню.
В то время я не знал, что он почетный гражданин города Подольска, заслуженный тренер СССР, судья международной категории, фронтовик-разведчик, уникальный историк тяжелоатлетического спорта. Миша был на редкость скромным человеком. Он писал историю тяжелой атлетики, составлял справочники, устраивал выставки, а у себя в Подольске считался родоначальником тяжелоатлетического спорта.
На стажировку мне прислали группу студентов. Толку от них было немного, хотя они исправно фиксировали результаты каждого дня и печатали пресс-бюллетень. Сам спорт их мало интересовал. А вот их руководитель, обаятельная, невысокого роста, с острым языком и взглядом, пылкая и неутомимая, интересовалась всем – и соревнованиями, и атлетами, и пресс-центром, и выставкой Аптекаря... Она быстро «вошла в тему» и стала незаменимой помощницей. Звали ее Зинаида Федотова. Впрочем, ее и сейчас так зовут, и это благодаря ей в РИА-РОСА появляются мои истории.
Но полностью подобрать штат пресс-центра на свой вкус мне не удалось. Откуда ни возьмись вдруг возник у нас новый директор пресс-центра (а я-то думал, что это я здесь главный), который меня почему-то невзлюбил, а Мишу Аптекаря просто возненавидел за то, что тот устроил в пресс-центре фотовыставку знаменитых силачей под названием «Гераклы 20-го века». Был к нам приставлен и офицер КГБ, а как же! Он был командирован из Казахстана. Как ни странно, именно он стал моим добрым охранителем и от директора, и от других сюрпризов. Это он предупредил меня о том, что директор на меня кляузничает.
Наши доверительные отношения начались в первый день соревнований. Примерно за час до начала он подошел ко мне и сказал:
– Как сделать, чтобы полностью очистить ложу прессы? Я сам не могу, там полно иностранцев.
– А что случилось?
– Получили данные, что под ложу подложили взрывчатое устройство. Сейчас прибудут саперы с собакой. Надо сделать так, чтобы иностранцы не видели саперных работ. Как это сделать? Это можно? Но чтобы без паники!
Он старался выглядеть спокойным, но это не очень-то ему удавалось.
– Попробую...
Я вышел в ложу прессы. Хорошо, что она еще была не полностью заполнена.
– Дамы и господа! – обратился я к ним. – Я руководитель этого пресс-центра. Прошу на короткое время срочно освободить ложу прессы. Приглашаю на экскурсию в пресс-центр.
Вот и выставка пригодилась, хорошо, что ее директор еще не успел прикрыть. Все, конечно, не поместились в пресс-центре, да и не надо было. Главное, что трибуна прессы быстро и без паники опустела. Саперы поработали, и собака быстро нашла закладку. Это оказалась забытая строителями в фундаменте консервная банка.
Перед началом соревнований ко мне подошла редактор журнала Таймс.
– Устройте мне интервью с Василием Алексеевым. Если он победит на этой Олимпиаде, то мы поместим его портрет на обложку журнала Тайм!
Это был веский довод. На обложке Тайма появлялись президенты и другие известные личности.
Я пошушукался с Василием Ивановичем, и краткое интервью состоялось. Увы, на обложку Алексееву попасть не удалось, так как он выступил неудачно. Такая же печальная участь постигла и Давида Ригерта. Подобного исхода никто не ожидал, но Давида заставили перейти из своей весовой категории (100 кг) в категорию до 90 кг, а для этого ему пришлось за короткое время согнать 10 кг, что не могло не сказаться. Грустно, конечно, но все равно остались они оба в истории спорта, наши несравненные атлеты – Давид Ригерт и Василий Алексеев!
В один из дней Олимпиады меня навестил Оскар Стейт, генеральный секретарь Международной Федерации тяжелой атлетики, и попросил переговорить с ним на свежем воздухе. Мне приходилось много общаться с иностранцами, так что встреча с официальным лицом не должна была вызвать особого подозрения, хотя подозрительности хватало.
– Я прошу вас устроить мне интервью с Юрием Власовым. То есть не одному мне, а мне и корреспонденту БибиСи.
– Ничего себе! – подумал я.
С одной стороны, для Власова это важно, и он провел немало подобных интервью за свою богатую карьеру, но с другой, подобное мероприятие требует кучу согласований. Но если попросить разрешение, то оно может прийти, когда Олимпиада уже закончится! Я принял волюнтаристское решение и разрешил провести интервью в моем кабинете в пресс-центре. Как ни странно, но интервью прошло гладко и никаких последствий для Власова и для меня не имело.
После Олимпиады мой интерес к тяжелой атлетике стал угасать. Может быть, печальный сбой Давида Ригерта и Василия Алексеева этому посодействовал. Хотя наши все равно победили в командном первенстве. Я еще проявлял некоторую активность, но это было уже не то.
До перестройки оставалось семь лет, а до полного развала Советского Союза немногим больше десяти.
*Двукратный Олимпийский чемпион, восьмикратный чемпион мира и Европы. Установил 79 мировых рекордов
** Олимпийский чемпион по тяжелой атлетике., четырехкратный чемпион мира, шестикратный чемпион Европы, установил 31 мировой рекорд в тяжелом весе. Творческая личность, писатель, общественный деятель.
*** Олимпийский чемпион, шестикратный чемпион мира, девятикратный чемпион Европы, установил 63 мировых рекорда.
Александр Гавриловец
