Это было, было. Было,
Когда танца красота
Единила. И пленила –
То искусства доброта.
Посему не до размолвок:
Белый ты или «гнедой»,
И орудий жадных молох
Не грозит судьбе бедой…
Дневник воспоминаний солиста Академического хореографического Ансамбля «Берёзка» Леонида Шагалова, представляя прошлое, стреляет в настоящее: оказывается, МИР мог быть разумным, понимающим, чувственным и тогда «за горизонтом». Продолжая публикацию фрагментов рукописи, приближаемся к завершению…
*****************************
1974 год – Испания, Франция (Париж)
Начался 1974 год. Для нас, артистов Государственного хореографического ансамбля “Берёзка”, жизнь текла своим чередом. Репетиции, концерты, постановки новых танцев.
Моей дочери Наташе в феврале исполнился год. Как результат четырёхмесячного путешествия по Южной Америке и Чехословакии, отвыкла от меня и поначалу даже боялась. Плакала при моём приближении, пряталась за маму. Но сейчас мы с ней опять подружились – и играли, и гуляли вместе, наслаждаясь общением.
Объявлены планы – поездка в Испанию. Мы восприняли это со спокойным удовлетворением. Мы уже были в Испании три года назад, в 1971 году, за два месяца объездили всю страну вдоль и поперёк. Трудно сказать, где мы только не были! В больших городах и в маленьких, в курортах на берегу Средиземного моря и в горах Баскии, видели корриды и огненные танцы фламенко, выступления лучших тореадоров, таких как Эль Кордобес и Мануэль Ортис, общались с лучшими танцовщиками фламенко – Антонио Солер, Антонио Гадес и Маруха Гарридо. Нас, казалось, уже ничем нельзя было удивить.
Испания
Но Испания удивила нас погодой и природой. Вылетев в конце февраля из заснеженной, вьюжной Москвы, оказались в тёплой, не жаркой, солнечной Испании. Мы могли ходить на пляж. Вода ещё холодная, о купании не было и речи, но в тех городах, которые у моря, нежились и набирались солнечной энергией. В самих городах ничего не изменилось. В магазинах те же товары, что и три года назад, продавались по тем же ценам. За дешевыми мгновенно выстраивалась очередь. При Франко страна не менялась и люди жили небогато.
В середине месяца гастролей по Испании начали проявляться детали нашего продолжения поездки во Францию. Точнее, в Париж. Мы едем на открытие нового Дворца конгрессов в Париже – будем самыми первыми артистами на сцене самого значимого на сегодняшний день во Франции здания – Дворца конгрессов! Почетно! Волнующе! Оказывается, такой интернациональный город, каким является Париж, можно сказать, перекрёсток мировых дорог, не имел Дворца Конгрессов (равного Дворцу съездов в Москве, который был открыт ещё в 1961-м году). А сейчас, в 1974-м, французское правительство обратилось к советскому правительству с просьбой прислать именно Ансамбль “Березка” для открытия главного Дворца страны.
Успешно закончив наши концерты в нескольких небольших городах Испании, после короткого перелёта приземлились в Париже и на следующий день на больших комфортабельных автобусах медленно подъехали к новенькому громадному зданию.
Париж
Торжественность ситуации заключалась в том, что французское правительство попросило советский ансамбль танца (почетных иностранцев!) открыть самую престижную сцену страны, концертный зал номер один, каким предстояло стать Дворцу конгрессов в Париже. И советское правительство согласилось.
Открыть и первыми выступить на новой сцене само по себе почётно. Французское правительство предложило дать 45 концертов! Настолько были уверены в нашем успехе!
Перебирая в памяти гастроли различных коллективов в нашей стране или гастроли наших, советских коллективов в разных странах, не могу найти аналога нашим выступлениям в Париже. Это был уникальный случай!
Для сравнения – знаменитые гастроли Нью-Йоркского городского балета под руководством выдающегося хореографа Джорджа Баланчина в 1962 году в Москве. Я был молодой, начинающий артист и старался смотреть все коллективы в СССР, учился, набирался опыта. А знаменитыми они были потому, что эти гастроли проходили на государственном уровне, под патронажем Государственного департамента США и Министерства иностранных дел СССР. Балетная Москва была взбудоражена. Билеты распродавались моментально. Ажиотаж необыкновенный! Имена незнакомых доселе Жака Д’Амбуаза и Эдварда Виллеллы запоминались навсегда, а их невиданные прыжки старались повторить все московские танцовщики на следующий день после спектакля.
Одновременно с гастролями Нью-Йоркского городского балета в СССР в США проходили гастроли балета Большого театра. Оба коллектива старались изо всех сил. Этими гастролями правительства обеих стран хотели доказать преимущество не только балета, но и общественного строя в целом!
Так вот, длительность выступлений американского балета в Москве была пять недель, причём выступали американцы на двух сценах: Дворца съездов и Большого театра. А выступления “Березки” в 1974 году в Париже проходили шесть недель! Причём на одной сцене, что значительно труднее для поддержания интереса зрителей. Уникальность выступлений “Березки” в Париже осталась непревзойдённой!
Внутри здания
Внутри здания царит беспорядок. На сцене много рабочих: вешают кулисы, подметают строительный мусор. В артистических гримёрных строители-девушки моют столы, стулья, полы к приёму знаменитых артистов – нас.
В ожидании готовности сцены к репетиции садимся в первые ряды в зале. Ждём... Обсудили правила поведения в новом Дворце… Обсудили распорядок на будущие шесть недель в Париже… Сцена всё ещё не готова...
Наше руководство решило изменить распорядок дня. Пока рабочие заканчивают чистку сцены, нас отпустили в город на два часа. Я решил: в Париже будем 45 дней, город от нас никуда не уйдёт. Пойду-ка, поброжу по зданию. Интересно сравнить с нашим Кремлёвским дворцом съездов, который знаю очень хорошо – выступали там много раз...
Вышел в пустое фойе и пошёл … Проходящий мимо мужчина остановился и спросил, не может ли мне чем-то помочь. Объяснил: артист Ансамбля “Берёзка”, только что приехали, первый раз в новом здании. Мужчина был рад знакомству с русским артистом и, не высказав удивления по поводу моего французского языка, предложил: “А хотите, я вам покажу всё здание?” Собеседник – главный инженер Дворца конгрессов. Лучшего гида невозможно даже представить! И мы пошли.
Прежде всего по нижним этажам. Оказалось, что под зрительным залом находятся комнаты для заседаний, собраний и обсуждений. Вот теперь я понял, что главная функция Дворца конгрессов – не концертная, не развлекательная. Дворец конгрессов создан для конгрессов, больших собраний. И этих комнат – 46! В каждой, в середине боковой стены, спрятана гармошка – звуконепроницаемая стена, вытащив которую можно одну большую комнату превратить в две маленьких. Таким образом, во Дворце конгрессов легко можно создать 92 комнаты для небольших групп.
Поднялись выше – на уровень зрительного зала. Оказывается, во Дворце конгрессов два зрительных зала: один большой, в котором будем выступать, на 3400 мест (позднее был увеличен до 3700), второй небольшой, на 650 мест. На этом этаже видно сходство Дворца конгрессов с Дворцом съездов в Москве. Оба дворца “утоплены” в землю. Большая часть обоих зданий лежит ниже уровня улицы. Таково было требование правительств обеих стран – и СССР, и Франции – не выделять эти громадные здания из общего архитектурного ансамбля городов – Москвы и Парижа. Но Кремлёвский дворец съездов вмещает шесть тысяч зрителей – почти в два раза больше, чем парижский!
Поднимаемся выше. Главный инженер ведёт меня в святая святых – радио- и телевизионную студию. Отсюда руководит движением концерта, меняет звук, свет – всё! С гордостью показывает звуковую аппаратуру – большие магнитофоны: студия совершенно профессиональная, готовая к трансляции концертов или собраний на всю страну! Главный инженер показывает мне “изюминку” – телевизионные камеры, с помощью которых может наблюдать происходящее не только на сцене, но главное – в зале! “Смотри на экран”, – говорит мне и с помощью кнопок поворачивает небольшие, почти незаметные камеры, установленные на стенах главного зала, осматривает, а потом приближает, укрупняет, и я вижу на экране два кресла (из 3400 зрителей). Сейчас зал пуст, но можно легко представить наблюдения за кем-то подозрительным в зале. Четко видно, что делают эти два человека. Безопасность! Контроль!
Открытие Дворца конгрессов. Первый концерт.
День торжественного открытия Дворца конгрессов определён. Французское правительство любезно дало нам три дня на подготовку концерта, на “обжитие” сцены. Все – и французское правительство, и компания лучшего французского импресарио Жоржа Сориа, организующая наши гастроли, и французы, работающие во Дворце, и, конечно же, мы, артисты хотим, чтобы открытие главной концертной сцены Франции прошло на самом высоком уровне!
Открытие. На сцене трое: министр культуры Франции, посол СССР во Франции и руководитель Ансамбля “Берёзка” Надежда Сергеевна Надеждина. Переводчик– за спиной группы. Решено никого из артистов не выводить на сцену до фактического начала концерта, до момента, когда зазвучит музыка первого хоровода “Берёзка” – появление артистов в костюме и с музыкой должно оказать более глубокое воздействие на публику и остаться в памяти. И это сработало.
Надежда Сергеевна стояла в центре сцены и молчала. Могла бы сказать многое, и я уверен, сказала бы это на блестящем французском языке, но молчала. Принимала почёт и уважение Франции! Как именинник в день рождения принимает приятные слова поздравлений, обращённые к нему, как юбиляр в день юбилея принимает похвалы, достойные его заслуг. Не нужно было говорить. За неё говорила заработанная годами всемирная слава Ансамбля.
Когда после короткого выступления министра культуры Франции, отметившего важность приезда Ансамбля “Берёзка” для всей Франции, не только для Парижа и не только в культурном аспекте, но и в дипломатическом, поднимающем отношения между нашими странами на новый уровень; и ещё более короткого ответного слова посла СССР во Франции, не только подтвердившего услышанное, отметившего также высочайший художественный уровень Ансамбля, зазвучала тихая, спокойная музыка хоровода “Берёзка”, и девушки начали выходить на сцену – зал взорвался аплодисментами! Каким-то шестым чувством девушки угадывали музыку – её не было слышно. Аплодисменты продолжались почти без перерыва во время всего хоровода! Это был редкий успех.
Публика стала постепенно успокаиваться на следующих номерах, но каждое соло, каждый трюк вызывали новый взрыв аплодисментов. Это подбадривало нас и добавляло энергию. Мы все были в высочайшем возбуждении, концерт шёл на предельно высоком уровне! В конце после “Большого казачьего пляса” публика стояла, аплодировала – аплодировала и не отпускала нас со сцены! Мы долго не могли успокоиться…
Бульвар Елисейские поля
Парижская весенняя погода помогала. Было не так тепло, как в Испании неделю назад, но солнечно, легкий ветерок приносил свежий воздух в город. Центральный бульвар Парижа, Елисейские поля, полон народа. Люди, соскучившиеся по теплу и солнцу, выходили на бульвар прогуляться. Наш Дворец конгрессов стоял тоже на Елисейских полях, на следующей площади за знаменитой Пляс Этуаль – на Порт Мэйо, поэтому мы постоянно ходили вдоль Елисейских полей, мимо роскошных магазинов, художественных галерей, торговых пассажей и бесчисленных ресторанов.
Как пел обаятельный и любимый всеми Джо Дассен, в 1969 году в ставшей моментально популярной песне “Елисейские поля,” – здесь «есть все, что вы хотите…» И Джо Дассена стали называть “Месье Елисейские поля”.
Интересная деталь: стулья в ресторанах стояли не вокруг стола, как обычно, а были повёрнуты к улице. Все стулья! Это поменяло настроение улицы – теперь это был Театр. “Зрители”, с удобством сидевшие в ресторанах и кафе за чашечкой кофе, разглядывали нескончаемую толпу, протекающую по улице. “Артисты”, гуляющие по улице, также с интересом разглядывали “зрителей”. Обстановка была непринуждённая. Когда кто-то из гуляющих видел знакомого, сидящего за столиком, он бесцеремонно присаживался к нему (это явно было в порядке вещей), и тут же начиналась быстрая беседа за свежей чашкой кофе или бокалом вина: по- настоящему быстрый разговор. Никто во Франции, ни в одном городе, не говорит быстрее парижан. Официанты работали очень быстро. Действие уличного “театра” не останавливалось ни на секунду.
И начались ежедневные концерты – в неделю по семь. В субботу два, днём и вечером, в воскресенье только один дневной, а вечер свободный. Это было очень кстати: давало нам возможность посмотреть французские концерты и развлечения, каких в Париже несчётное количество.
Леонид Шагалов,
солист Государственного хореографического ансамбля «Березка» 1968 – 1982 годы.
Фотографии представлены автором из личного архива
