Валентина Александровна Борисова-Озёрная – прозаик и поэт.
Член ЛИТО им. Дмитрия Кедрина, г. Мытищи, участник и одна из ведущих клуба «Литературный вектор».
Родилась в московской интеллигентной семье в 1953 году. Получив высшее образование гуманитарного профиля, работала в библиотеке, затем в Психолого-медико-социальном центре помощи детям и подросткам города Москвы.
Интерес к литературе, способность к саморазвитию, духовный отклик на происходящие в обществе события, расширившие в 90-х годах возможности самовыражения личности, способствовали началу самостоятельной творческой деятельности.
Литературный дебют состоялся в 1995 году в журнале «Бежин луг» издательства «Роман-газета». В том же году стала участником клуба «Вдохновение», организованного в г. Мытищи, и ЛИТО им. Дмитрия Кедрина, которым, начиная с 1966 года, бессменно руководит поэт, литератор, журналист Ю. Я. Петрунин. Знакомство с литературным творчеством поэтов и писателей литературного объединения, общение с ними вдохновляли Валентину на создание своих произведений, будили творческое воображение и развивали талант.
В дальнейшем её произведения печатались в сборниках содружества «Вдохновение», а также в литературно-художественных альманахах «Кедринцы» и «Полдень». В 2003 году вышел в свет сборник рассказов «Просто Венера». В 2013 году вышел сборник стихов и рассказов «Цветок живой, благоуханный…», в дальнейшем и другие сборники...
Основная тема произведений – противопоставление добра – злу, созидания – разрушению. Большинство из них основаны на реальных событиях различных периодов в истории страны – переживаниях родных и близких.
То напряжение душевных сил, которые потребовались для достижения Великой Победы, оказались необходимы и в наше непростое время.
Друзья, коллеги и читатели хранят добрую память о талантливом писателе и поэте.
С 25 года мальчишка
С 25 года мальчишка,
В сорок первом шестнадцать всего.
О любви не дочитана книжка,
А война уже метит в него.
Эшелоны идут, эшелоны…
Стынут реки, пустеют сады.
За колонной уходят колонны
Новобранцев военной страды.
Военкома мальчишка морочит,
Не моргнув, набавляет года.
В детях он засидеться не хочет
Непогода ему не беда.
Эшелоны идут, эшелоны…
Громыхает по рельсам война.
За колонной уходят колонны,
Чтоб на Землю вернулась весна.
Тот мальчишка в году сорок пятом,
Когда грянет победная весть,
Возвратится бывалым солдатом,
Отстоявшим Отечества честь.
Письма отца
От отца остались только письма
Да улыбка в рамке на стене.
"Ты от слез, пожалуйста, не кисни"-
На прощанье говорил он мне.
Я его ослушаться не смела
И средь тифа, голода, беды,
Песни фронтовые вдовам пела,
Хлебом закусив из лебеды.
Это все же трудная задача —
Улыбаться миру на войне,
И от вдовьего оглохнув плача,
Становиться сильною вдвойне.
Но в то утро слезы не сдержала,
Только ты простишь меня, отец.
В громкоговорителе звучало
Долгожданное: войне конец!
Письма с фронта сохраняю свято.
"Время лечит",- зря сказал мудрец.
С каждым годом все больней утрата,
С каждым годом все нужней отец.
Сталинградской битве посвящается
ИНТУИЦИЯ
Прочитав в журнале «Космоград» в рубрике «Фантасты третьего тысячелетия» рассказ Александра Белякова «Цена Загадки», я вспомнила вполне реальную историю, услышанную мной много лет назад от родного дяди, военного инженера. Вернувшись из очередной длительной командировки, он приехал к нам в гости и по обыкновению завел с мамой скучный взрослый разговор.
Я, тогда еще совсем девчонка, от нечего делать стала напевать слова модной песенки из кинофильма: «И от города вдали мне всегда поможет ли? Эрудиция, эрудиция!». Дядя неожиданно замолчал, прислушался, потом повернулся ко мне и в раздумье произнес: «Эрудиция вещь полезная, но полагаться на нее в жизни нельзя. А вот интуиция действительно поможет всегда; и вблизи от города и вдали, и на земле и в небе без нее не обойтись».
Я вся превратилась вслух, надеясь услышать захватывающую историю о покорителях вселенной. В 60-х годах прошлого века эта тема была главной для обсуждения и на телестудии, и за семейным столом. Но речь пошла совершенно о другом. Дядя стал вспоминать свою военную молодость, Сталинградский фронт. Я ловила каждое его слово, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Судите сами, насколько мне это удалось…
Летом 1942 года фашисты, стремясь взять реванш за Москву и отрезать Центральную Россию от Юга, рвались к Волге. Старинный русский город на берегу великой реки в полной мере испытал на себе всю силу ненависти врага и всю силу любви своих защитников.
На поддержку наземных войск гитлеровцы, по приказу Геринга, бросили цвет своей авиации. Схватка в воздухе была серьезной. Мы несли большие потери. Учиться воевать приходилось на лету. В такой сложной обстановке очень важно было как можно быстрее возвращать в строй покалеченные в бою машины, отремонтировав их надлежащим образом. Военпред (военный представитель) Сибирского авиационного завода получил очередное задание вылететь на Сталинградский фронт и там, на месте определить, какие вышедшие из строя машины нуждаются в капитальном заводском ремонте, а какие можно подлатать на аэродроме силами техников и механиков. Лететь пришлось ночью, что осложняло полет, да и погодные условия оставляли желать лучшего, но медлить было нельзя. Военпред уже летал этим маршрутом к линии фронта и почувствовал, что на этот раз полет затягивается.
– Мы уже давно должны быть на месте. В чем дело? – обратился он к летчику, стараясь скрыть нарастающую тревогу.
– Да вы не волнуйтесь, товарищ инженер – немного покровительственным тоном начал успокаивать тот, – я ведь не курсантик, кое-какой опыт в летном деле имеется.
– А семья у вас, товарищ «некурсантик» имеется? – спросил инженер. Летчик изменился в лице и отрапортовал строго по уставу: «Машина следует намеченным курсом согласно показаниям приборов».
– На приборы надейся, а сам не плошай! Это я тебе, как инженер говорю. Я ведь тоже в своем деле не новичок, – спокойно возразил военпред, переходя на ты.
И вдруг, вопреки всем уставам, повинуясь только своему внутреннему голосу, он, резко отстранив изумленного летчика, крутанул штурвал самолета. Машину завернуло. Несколько секунд летчик находился в оцепенении, потом, усилием воли взяв себя в руки, пошел на снижение. Самолет приземлился в чистом поле.
Не стоит долго рассказывать, как два заплутавших на дорогах войны человека наконец-то добрались до места назначения, где их уже заждались. Обо всем происшедшем в воздухе знали только они двое, для всех остальных это была просто вынужденная посадка из-за плохих погодных условий.
При расставании летчик, пытливо глядя в лицо инженера, спросил:
– А почему вы тогда, – он на секунду замялся, – в ту минуту спросили о семье?
– В ту минуту?! Еще минута и самолет пересек бы линию фронта. И наша гибель была бы не самым страшным исходом этого полета.
– А что страшней?
– Плен, постыдный плен… Помнишь арию князя Игоря «О дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить». А в нашем случае позор лег бы на головы близких нам людей.
– Но показания приборов, - начал было опять летчик, как-будто стараясь оправдаться перед самим собой.
– А чутье у тебя, парень есть?! Ты что не чуял, что к фашисту в лапы летишь?! – возмутился инженер.
– Чутье? Что я зверь, какой, чтобы на чутье полагаться, – несколько даже обиделся летчик.
– У человека это называется интуиция. Без нее не обойтись ни на земле, ни в небе. Запомни это, браток! Война еще не завтра кончится, да и в мирное время интуиция может нам пригодится… Если доживем.
– Доживем! Нюхом чую, интуиция подсказывает, – весело отозвался летчик, подмигнув инженеру. Они оба рассмеялись и крепко пожали на прощание друг другу руки, как старые друзья.
Летчик вернулся в свой полк, а военпред еще долго, не зная отдыха, осматривал, выстукивал, выслушивал как опытный врач израненные самолеты и, если определял, что мотор в порядке, давал обнадеживающий прогноз: «Будет жить и летать!».
Валентина Борисова-Озёрная
